— Всё! Всё, тихо! — приказал я. — Мы не падаем.

— Помогает, чтобы проснуться, — смущённо объяснил Молчок и пожал плечами.

И снова мы пошли вперёд, не ощущая ни времени, ни усталости, ни эмоций. Лишь два огонька освещали наш путь в темноте. И невозможно было понять, когда впереди возникло сияние. Возможно, мы даже не сразу его заметили. Оно росло и с каждым шагом становилось всё ближе и ближе. На душе становилось легко и свободно.

— Вперёд! Уже близко, — сказал я, подгоняя своих людей. В последний раз обернувшись в темноту, я прошептал. — Мы дошли, Лин-ани. Спасибо. Мы дошли.

В ответ моего лица коснулось слабое дуновение ветра, словно нашёптывая что-то на прощание.

Мы сделали последние шаги, окунувшись в сияние, а в следующую секунду вывалились на телегу, с которой нас и закинуло в странный мир Лин-ани, мир-путь который он открыл, спасая жителей города. Наши бойцы и спасённые егеря с нори, конечно, удивились такому странному способу возвращения, но бить не стали. Суч, правда, топор не выпускал, пока мы не начали говорить — но его понять можно. Когда тебе по голове прилетает командиром, поневоле будешь шарахаться от каждой тени какое-то время. Да и командиру после такого доверия меньше.

Когда я заглянул в вынесенный с дороги дневник, то ещё долго и горько смеялся. И почему мы все решили, что найденная книга и будет тем самым дневником? Всё время на забытой дороге я тащил амбарную книгу какого-то купца. И ни словечка в ней не было про забытую дорогу и про то, как её создавать.

В посёлок мой отряд вносили на руках. И даже не потому, что егеря, нори из Форта и солдаты гарнизона были нам так благодарны. Они были благодарны, но несли нас потому, что большинство уже и идти-то не могло. Прорыв дался моему отряду тяжело — они пробились к другим бойцам, проторили путь к границе земель Линга и сумели выйти обратно. Но потом даже самые стойкие начали валиться от усталости и потери крови. Её-то мазями не восполнишь.

Разместив бойцов по койкам, мне пришлось искать лекарей по посёлку, докладывать графу о возвращении и результатах — и выслушивать от него нагоняй за задержку на севере. Но я сам был в таком состоянии, что даже гнев графа прошёл где-то по границе сознания. Я было уже направился к Соксону, когда мудрец сам меня нашёл, оглядел с ног до головы и отправил спать, приказав зайти утром. Я доплёлся до штаба, где просто уснул в объятиях терпеливо ждавшей меня Пятнашки.

Глава 14

Утром я заявился к Соксону с подарком, от которого тот прыгал как молодой мальчишка — с пленником. С тем самым, которого мы добыли на севере. Бедолага схуднул, осунулся, но, помня о моих угрозах, повязку сдёргивать даже не пытался. Конвоировали его два воина из охраны графа Кадли.

— Мастер, надо его куда-то определить, — напомнил я мудрецу, который порхал вокруг пленника, заражая своим воодушевлением.

— Ах, да! Ты прав, Шрам…. Куда бы его?..

— Ну что, бывай, незнакомец, — я хлопнул пленника по плечу, отчего тот сжался в комок. — Если что, я буду рядом — помни. И да, прошло два дня. И, как видишь, всё обернулось не так, как ты предсказывал.

Пленник заскулил.

— Шрам, ну зачем ты его пугаешь? — возмутился Соксон.

— Мастер, простите. Заканчивал спор с этим милым человеком, — честно признался я.

— Расскажешь мне ещё подробно, — мудрец ткнул в одного из помощников. — Ведите его в изолятор в подвале! Спасибо вам, уважаемые, дальше мы сами!

Гвардейцы, к которым относилась последняя фраза, сунули Соксону какой-то свиток, быстро поклонились и покинули лабораторию. Помощники увели пленника, а Соксон махнул мне рукой и пошел в кабинет.

Мой рассказ вышел долгим и увлекательным. Соксон в этом сыграл немалую роль, задавая вопросы и уточняя детали. Его интересовало практически всё — каждая мелочь. Особенно был ему интересен рассказ про забытую дорогу, но, услышав, что дневник достать так и не получилось, мудрец легкомысленно махнул рукой — чем удивил меня до глубины души.

— Шрам, ну ты же сам был на дороге, — объяснил мне мудрец. — И сам видел, что там происходит.

— Я думал, просто дорога такая… кривая получилась, — удивился я. — Там что, всегда так?

— Да всегда там так, всегда, — отмахнулся Соксон, но потом всё-таки снизошёл до объяснений. — Я по молодости очень увлекался этой темой. Искал всю доступную информацию. Ну как так, думал я тогда — ведь такой чудесный способ перемещения. Ведь можно было войти в одном месте — и выйти в другом. И в мире тебя как бы нет. Один из моих учителей дал мне доступ к книгам о дороге. Как я ему был благодарен! И даже не знал, как ещё буду…

— Больше или меньше? — уточнил я.

— Больше. Стоило мне узнать, что из себя представляет дорога, и я навсегда отказался от мысли открыть её заново. Дорога — это своеобразный малый мир. Мир, который создаётся не алхимией, а чистой мудростью… Вот только в мире ничего не создаётся чистой мудростью, Шрам.

— Мастер, как же тогда? — поинтересовался я.

— Лин-ани просто не знал, что творит, — Соксон выудил из шкафа две кружки, кувшин с вином, разлил напиток и протянул мне. — Нельзя вырвать из нашего мира кусок, отгородить его и сделать дорогу, Шрам. Забытая дорога — это часть мира снов, причём снов вполне определённых — кошмаров. Мы ничего не знаем про него, понимаешь? А он существует, где-то там…

Мудрец неопределённо махнул рукой.

— Просто мудростью мы проламываем в него проход, позволяя существам из плоти и крови оказаться там, где им быть нельзя! И за такое этот мир заберёт либо твои силы, либо твою жизнь. И лучше жизнь…

— Жители Линга, да? — догадался я.

— Да, за создание этой дороги заплатили жизнями те самые жители, которых хотел спасти мудрец, — Соксон приподнял кубок. — Да попадут они в Царство Радости… Если и были у них грехи, то такая смерть искупает всё… Забытая дорога — ее можно открыть, но существует-то она всегда. Каждого дорога выводит в нужное открывшему место, но плата… Плата бывает слишком высока. Сангар так и не решился переправить жителей по этой дороге, зная, что все могут сгинуть. Люди плыли на кораблях вдоль Диких Земель, но даже тогда предпочли обычный способ перемещения.

— Тогда зачем была нужна дорога? — не понял я.

— А она и не нужна, — ответил Соксон. — Сангари были одержимы знаниями. Для них это была вера, понимаешь? Они считали, что знаниями можно всё изменить. И порой они переходили границы того, как знания можно добывать… И какие знания можно добывать…

— Мудрецы ведь тоже не всегда… — начал я нерешительно, но Соксон понял меня сразу.

— Да! Да, Шрам! Уж поверь мне, мы нередко повторяем ошибки предшественников. Все ошибаются, и мы — не исключение. Но есть вещи, которые даже сейчас мы не готовы использовать. Да, забытая дорога позволяет пройти даже на соседний материк — заплатив кровавую цену, подарив кошмару тысячи жизней. Лин-ани пробил её через изменённые земли алхимиков, испытывая ужасающее противодействие. Ты уже сталкивался с их силой — знаешь. И сколько месяцев он поддерживал её существование? Его жизнь — это самая последняя плата. И если по дороге смогли пройти вы — то, надеюсь, остальное ему боги простят.

— Думаете, несколько жизней ааори перевесят сотни жизней горожан? — удивился я.

— Ну знаешь, я не думаю, что боги — это чиновники императорской канцелярии, — Соксон усмехнулся. — Они, надеюсь, зачтут и незнание, и раскаяние, и искреннее желание помочь… Странно, да? Благие намерения иногда приводят к гораздо более ужасающим последствиям, чем изначально плохие поступки… Ладно, не будем об этом. Просто знай: то, что ты не вытащил этот дневник — скорее хорошо, чем плохо.

Мне вдруг захотелось рассказать Соксону о своих снах. Порыв возник внезапно, и я вовремя одёрнул себя. Соксон — всё-таки мудрец и вряд ли одобрит воспоминания ааори о прошлых жизнях.

— Мне нужно будет отъехать в Мобан, Шрам, — неожиданно сказал старик. — Выеду я на днях и вернусь через полмесяца, наверно. Может, и раньше. Я сделал запас амулетов и поглотителей, их будут выдавать мои помощники. Если закончатся — ссылайся на контракт, но на вылазки не ходи. Помнишь?